— Бабка! Бабка!!!
— Чего орешь? Совсем уже из ума выжил?
— Всё, помирать буду.
— Ну помирай, чего орешь то?

Федор Степаныч помирал с завидной регулярностью. Раз в неделю из комнаты обязательно раздавался его крик, сообщавший о скором планируемом склеивании ласт. Его жена, Клавдия Михайловна, уже давно привыкла к показательным выступлениям своего мужа и относилась к ним, как к очередному выпуску любимого сериала — вроде бы уже и знаешь сюжет, и концовку можно предположить, а все равно идешь смотреть.
— Чего опять удумал, старый? — спросила она, зайдя в комнату, и, подойдя к кровати, на которой, в трагичной позе возлежал Федор Степаныч.
— Всё, на этот раз точно, — уверенно сообщил он, — вызывай попа, пусть отпевает.
— Вот дурной! Ты сначала помри, а потом уже все мероприятия будем проводить. Живого ж какой дурак отпевать будет?
— Ну, пусть придет, чаю пока на кухне попьет. А я уж постараюсь к его приходу подгадать. Чтоб два раза не ходил.
— Вот сколько лет с тобой живу, а все понять не могу — как я за такого дурака замуж то вышла? За что ж мне наказание такое?
— А это потому что противоположности притягиваются, — улыбнулся старик, — но не в нашем случае. Я говорю — попа зови! Чего стоишь? Сейчас помру. Точно тебе говорю!
— Ой, да ты каждый раз точно помираешь, а как с кухни борщом запахнет, так сразу воскресаешь! Чудо прям расчудесное! Кому расскажи, не поверит никто.
Федор Степаныч прикрыл рукой глаза и откинулся на подушку.
— Вот в кого ж ты вредная такая? Послал мне Бог на мою голову…
— Слушай, старый, а давай я лучше тебе врача нашего участкового вызову?
— Не поможет мне врач, — сказал Федор Степаныч голосом, которому позавидовали бы лучшие артисты Большого театра, — всё, отжил я свое, пришло мое время…
— Так! Вот держи пульт от телевизора, включай и смотри. А у меня дел еще полно. Ясно?
— Вот же вредная старуха! Помереть по-людски даже не даст! — пробухтел старик и выдернул из рук старухи пульт.

Клавдия Михайловна вышла из комнаты и обернулась. Несколько секунд она смотрела на письменный стол, стоящий в углу комнаты, а потом, удостоверившись, что муж включил телевизор, подняла руку и поманила кого-то пальцем. Смерть нехотя поднялась и подошла к старушке.
— Я тебе говорила, чтоб ты сюда не ходила больше? — шепотом произнесла старушка.
— А чего это вы мне указываете куда мне ходить, а куда — нет? У меня вообще-то все согласно графику. А у мужа вашего уже давно все сроки вышли. Еще полгода назад.
— Слушай, ну договаривались же — или вместе с ним или никак!
— Ну, а что я сделаю, если не приходит мне на вас ориентировка?
— Ну раз не приходит, то и ты не приходи.
— У меня план, понимаете? Нельзя мне возвращаться с пустыми руками.
Старушка задумалась.
— Ладно, давай тогда как обычно. Ты ж по хорошему все-равно не уйдешь. Держи, — Клавдия Михайловна протянула руку. Смерть аккуратно взяла ее своими холодными костлявыми пальцами и прижалась к ней губами. Лицо старушки побледнело и покрылось маленькими капельками пота. Веки стали тяжелыми и начали давить на глаза. Через минуту старушка покачнулась и схватилась руками за стенку.
— Хватит, — еле выдавила она из себя, с трудом шевеля пересохшими губами.
Смерть отпустила руку и та безвольно повисла у туловища.
— Тут даже на неделю не хватит, — сказала костлявая, — максимум — дня три, не больше.
— Ну хоть три дня твою морду противную не видеть. Все, иди уже с глаз долой, — старушка покачнулась и, придерживаясь за стенку, направилась в комнату.

— Чего ты? Плохо тебе? — старик убавил громкость телевизора.
— Да нет, Федь… Все хорошо, сердце что-то побаливает… Все хорошо. Пойду сейчас прилягу, пройдет все. Все хорошо, Федь, ты не беспокойся.
— Полежи конечно, полежи, Клав. Я пойду пока покурю.
Старик с трудом встал и вышел на кухню. Смерть стояла у холодильника, облокотившись на столешницу.
— Опять ты? Я тебе говорил — или с ней меня забирай, или чтоб духу твоего тут не было! Я тебе ее не отдам!
— Я ж вам говорила — нет на вас распоряжения. Так что вашу жену я с собой беру.
— Ну ты и карга старая! На, кровопийца, пей! А ее не трожь, поняла? На сколько там хватит?
Смерть обхватила протянутое запястье старика.
— Дня на три, не больше.
— Ну хоть так… И чтоб я тебя тут не видел эти три дня, поняла? Потом придешь, сразу ко мне. Только попробуй ее хоть пальцем тронуть!
— Как скажете, как скажете… — усмехнулась смерть и прильнула губами к руке.

С утра Эта не давала пожрать. Типа, и так две миски полных стоят. Пришлось изображать сироту. Делал честные страдальческие глаза, сиротливо ютился в пластиковом ящике с картошкой, уныло грыз луковицу. Эта таки дала пожрать. Когда выходила, прокатился когтями по её шелковому шарфику. Шарфику абзац. Очень доволен.

Нассал под кресло. Хорошо…

Ходил по дому, орал во всю глотку, просил мяуса. Накапали валерьянку. Лизнул. Закопал эту дрянь на месте. Долго, вдумчиво блевал на ковер Этой. Нефиг всякое дерьмо подсовывать.

Этот правильные ботинки купил. С коробкой и шуршавыми бумажками. Клочки по всему дому. Лежал в коробке, драл поролон, тешил самолюбие. Шнурки Этому в новых ботах уже отжевал. Мало бумажек. Надо больше.

Жрал. Долго прислушивался к сытому бульканью в животе. А вы говорите - музыка,музыка...

Играл в стадо бешеных бизонов. Носился по дому со скоростью света. Забыл, что когти подрезаны, не затормозил. Классно вписался башкой в шкаф. Лежу в коридоре,считаю звёздочки. Надо сожрать лечебного китекэта.

Вчера Эти мне устроили фотосессию. Я демонстративно нассал в лоток, а потом закапывал. Эта пулей метнулась за фотоаппаратом и сфотографировала меня. А потом они оба умилялись. Нет бы пожрать ещё раз дали. Зря я, наверное, в лоток старался. В следующий раз обязательно мимо им организую.

Эта просто дура какая-то. Утром ору ей прямым текстом: Балкон открой-на! Открой-на­ балкон-на! А она ручками всплескивает и говорит: «Ой, котик, чего ты мяучешь?» И как Этот с ней живёт?

Нассал под кресло. Хорошо!

Тот, который не Этот, ещё почище меня скотина. Сижу себе, ем себе из миски.Сел рядом и пялится в мою, МОЮ миску. Гад. Печёнка поперёк глотки. Ночью в ботинки ему нассу.

А Эти иногда ничего бывают. Готовили что-то куриное - мне целый окорочок скормили. Второй, гады, зажали. Отомстил: извозил весь пол в кухне недоглоданными костями и стащил кусок печёнки. Доволен.

Испоганили всё на свете. Три дня ушли на загаживание пола в кухне, а Эти его вымыли. Зато с хлоркой. Нанюхался вдрызг. Валялся по полу, стонал, мурчал,упивался, в общем - кайфовал. Дальше не помню.

Нассал под кресло. Хорошо!

Изгадил весь туалет. Эти целый день зажимают носы и называют скунсом. Очень горд собой.

Пришел Тот, который не Этот. Принес дряни всякой. В любимую мисочку налил пива и рядом чипсов положил. Попробовал - дрянь какая-то. Фуфел бумажный. В прошлый раз мартини с тоником принесли - вот тогда знатно нализался. Мучался сушняком,блевал потом. Надо ещё попросить.

Случайно заглянул в холодильник. Сволочи! Для моей еды у них только одна полка, остальные две завалены какой-то хренью! Отомстил. Нассал на коврик в ванной. Да-да, в самую середину.

К Этой приехала Какая-то там. Привезла сумку и какой-то не наш запах. Спал в её сумке, оставил в подарок полкило шерсти. Поцарапал свитер, порвал, что там сверху лежало. При отъезде ещё поцарапаю ей руку на память - в клочья порву,чтоб надолго запомнили.

Нассал под кресло. Хорошо!

Влез за плиту на кухне. Долго думал о смысле жизни. Рефлексировал. Через 5 минут вышел пожрать.

Раздербанил пачку сигарет Этого. Пожевал. Вставляет. Надо будет попробовать сочетать - у Этого переть сигареты, у Этой - кофе. Не знаю пока, что получится,но на всякий случай попрошу снова подрезать мне когти.

Утром Тот, который не Этот, какого-то пса вынес мусор. Копаться негде. Пол загадить разве что шерстью. Или все миски со стола своротить. Надо обдумать. Придёт Тот, который не Этот, отцарапаю ему что-нибудь.

Точил когти о подушку Этого. Проточил её насквозь. Обнаружил внутри перья - гонял по всему дому. Самые лучшие собрал в кучу и сверху нассал. На всякий случай спрятался под диван. Предварительно пожрал, чтобы до вечера не умереть от голода.

Эта утром подорвалась - и в душ. Мимо кухни. Не положив мне еды. Поорал немного - не помогло. Вырыл из лотка весь наполнитель и сложил кучей в середине туалета. Нассал сверху. Хотел ещё плакат протеста написать, но Эта вдруг сообразила, что я могу похудеть. Ничего, целый день Этих дома не будет, я им ещё целый трактат выссу.

Фрустрирую. Я не слишком много ссу?

Нассал под кресло. Е-е-е-е-е-е-е-е-е!

Нассал под кресло. Хорошо!

С утра проводил инспекцию дома. Заблудился в пододеяльнике. Едва выбрался. Уроды двулапые. Понатащут в дом всякой дряни - а я страдай. Вынашиваю план мести.

Придумал. Воплотил. Сожрал какую-то дрянь со стола - варенье, что ли, - влез в шкаф и долго, смачно блевал на свежевыстиранное, но ещё не глаженое бельё. Эта будет визжать, пока не перейдёт в ультразвук.

Угадал. Эта визжала так, что во всём квартале лампочки потрескались. Но жрать дала.

Эта новую моду завела. Жрать мне кладет по полпакетика всего. А то «ой, котик,ты по целому не съедаешь, наверное, есть не хочешь». Дура! Я не не съедаю, я на потом оставляю! Она же мне не раз в пять минут в миску что-нибудь подкладывает. Эти как свалят на целый день - и всё! А жрать хочется. Вот и приходится оставлять немного, вроде как в заначке. Ссать не буду, а то под кресло ничего не останется. Пойду лоток разрою - всё равно на сегодня толку от него больше никакого.

Нассал под кресло. Хо-ро-шо!

С утра был великолепен. Эта выходит в коридор - и я давай её сумку закапывать.Типа нассал, ага. Она верещала так, что все вороны в Сокольническом парке с веток попадали. Ну я под диван - шмыг. Ржал долго. Я ж не нассал, я так -напугать только. Повелась, повелась.

За ужином Этого кусал за нижнюю лапу. Сильно кусал за голую нижнюю лапу.Реакции ноль. Стал кусать, а потом делать такое Буээ! - ну, типа, блюю я от него. Этот как заорал! Заныкался под ванную. Ржу. Придётся посидеть под ванной,пока Этот не ляжет спать.

Сидел под ванной. Выждал, пока Эти ушли. Нассал под кресло.

Нассал под торшер.

Нассал под второе кресло. Хорошо!

Бродил по дому в поисках вещей, к которым до сих пор не приложил лапу. Не нашёл ни одной. Озадачен.

У меня в сортире коврик есть. Эти его стелили, чтобы красиво было, ага. На самом деле на него гадить удобно. Или наполнитель разбрасывать. Если раскидать грамотно, то адской машине под названием «пылесос» работы не меньше, чем на полчаса. А если зассать так, как я умею, то коврик будут стирать и потом сушить с неделю. Эти через какое-то время догадались, что коврик им чаще геморрой приносит, чем красоту. И перестали его класть в сортир. Но Эти тупые, как валенки. Они не догадались, что такой же коврик лежит в ванной! Изгадил весь. Полностью. То есть совсем. Эта орала так, что у тараканов в соседнем доме барабанные перепонки полопались. Тут же кинулась звонить Этому по телефону: «Ой, котик такое сделал, такое...» А мне что? Мне хорошо, я под ванной сижу, меня там не то, что рукой - шваброй новой не достать.

Выкрался из-под ванной. Нассал под кресло. Хорошо!

Был неотразим. С утра будил Этих. Они, гады, не вставали. Скакал, как юный антилоп, топал, как стадо бизонов, орал, как раненая пантера. Хоть бы хны. Даже ухом не вели. Пробовал просто вопить - дрыхнут, гады. Кусал за нижние лапы – не реагируют. Но я ж умный, ага. Влез под одеяло и холодным мокрым носом этой в пузо - швак! Забегала как миленькая. Вот чего только орёт - не понятно.

Нассал под кресло. Хорошо, ага.

Вчера пришел Этот. Зашел на кухню. Я ему ору: «Жрать дай», он мне «У тебя еще есть в миске». Я ему снова ору: «Это мало, жрать дай!», он мне снова «У тебя есть ещё». Сцука. Я тут же побежал ссать мимо лотка. Но Этот каким-то образом своим мышиным мозгом догадался, что я делать собираюсь. И заглянул в сортир в тот момент, когда я уже половину пола затопил, а вторая была в процессе. Я попытался слинять. В общем-то вполне успешно. За исключением пинка, который Этот засадил мне вдогонку. Летел я недолго, но неприятно. Всю ночь копил злость и всё остальное. Ну, подожди. Уйдёшь ты на работу.

Эта, сцука, в пятницу забрала ноут и промылась куда-то на три дня. Хрен что напишешь. Подробности потом. Пока короткий отчёт за три дня: Нассал под кресло. Хорошо! Нассал под кресло. Хо-ро-шо! Нассал под кресло. Зашиби-и-ись!

В пятницу с утра учил Эту ходить на четырёх лапах, как все порядочные коты.Влез под разложенный диван и стал петь во всё горло. Проорал «Мурку», «Чатанугу» и «Владимирский централ». Эта носилась вокруг дивана на карачках и вопила: «Ой,котик, что ты размяукался?» Сколько ни бился - всё равно криво ходит,жопой виляет и шерстью на голове пол подметает. Дура полная. Ну хоть жрать дала.

А вчера Эта селёдки притаранила. Рыбу-то я ваще не очень, пытались мне Эти всякой там сёмги-форели подсунуть - ну дерьмо дерьмом. Но тут что-то разобрало. Гаркнул на Эту - быренько два мощных шмата мне отвалила. Сожрал влёт. Солёная оказалась, зараза. Запил тем, что первое под морду подвернулось - молоком. Пердел так, что у боксёра с третьего этажа от зависти жопная резинка треснула.

Вчера отличился. Долго и старательно зассывал весь наполнитель в лотке, пока не получилось смачное хлипкое болото. Затаился за дверью туалета, выжидал. Этот в туалет вошёл - а я на край лотка лапами р-р-раз! Лоток на попа - р-р-раз! И весь смак Этому на штаны. Полный дерьмопад. Этот визжал фальцетом, побелел и трясся. А мне что? Я под ванной сидел и хихикал.

Придумал, ага. Когда я себя хорошо веду, надо выдавать мне премию - ещё плюс три пакета жрачки в день. А то пять - маловато будет. Осталось теперь тупоголовым Этим объяснить все выгоды такого положения.

Нассал под кресло. Хорошо!

Вчера вечером Эта притащилась в дом - и давай меня тискать: «Ой, котик, как я по тебе соскучилась, как ты поживаешь, хорошо себя ведёшь?» Я мурчал и ласкался, пока Эта в туалет не зашла. Как только она туда - я под диван, ага. Орала, конечно. А потом она себе верхние лапы кремом каким-то мазала. Баночка открытая стояла - я и лизнул. Оказалось вкусно, с алоэ и прочими радостями. Нажрался так, что всю ночь икал. Эта носилась вокруг, рвала шерсть на макушке и вопила: «Ах, мой котик отравился!» Наутро после этого космет-дерьма сел срать - хорошо пошло, мягко. Знаю теперь, чем закусывать фрискис.

Утром требовал у Этого жратвы. Он, значит, мне жрачки кладёт и презрительно так: «Слышь, ты, сирота... канарская!» Обиделся.

Нассал под кресло. Хорошо!

Проводил археологические раскопки в лотке. Контрольные соскобы, вскрытие культурных слоев, экспертиза останков-осколков-о­шмётков Полдня убил, ничего интересного не нашёл. Расстроен. Да ещё эти потом всю вторую половину дня орали: «Плин, ссс@!#$, зачем опять весь туалет зассал-засрал-закоп­ал? Да ещё ёршик изгадил, скотина!» Нечувствительные, бездарные уроды.

Этот вчера жратвы притаранил, сразу три пакетика мне дал. Я их одним махом! Не сожрал даже, всосал влёт. Этот пытался жрать кукурузу - полбанки отбил у него в честном бою. Орал потом страшно. Эта, дура, ручки сложила умилённо так, и давай охать: «Ах, котик нам спасибо говорит!» Дубина стоеросовая. Я ж прямым текстом ору: ещё [censored] дайте! Не дали. И коврик стираный они в туалет зря положили, да.

Нассал на коврик. Хорошо.