да, ультиматумы ставить нельзя…
перед выбором ставить нельзя…
вернее, просто бессмысленно,
потому что человек не будет выбирать между тобой и кем-то,
а будет выбирать между тобой и собой,
и всегда-всегда выберет себя,
потому что иначе быть не может…

а если все же кто-то когда-то выбирает тебя, а не себя, то это временно, пока не наберется от тебя достаточно сил, чтобы быть собой, и тогда возьмет реванш…
неизбежно…

ультиматумы ставить нельзя…
но это всегда кратчайший способ покончить с чем-то, на обрыв чего не хватает воли.

всякий раз, порываясь прочь, из, к…
словно говоришь себе: „буду теперь жить по-новому“
по-новому, это значит все то же самое, но минус вот эти болючие отношения.
но тебя не впустит никакая форма новой жизни, пока ты не будешь ей соответствовать.

пока ты изживаешь связь, которой хочешь отречься – а изживание ее из себя неизбежно, как выветривание, как испарение – тебе нужно жить нигде…

возможно, это „бездомье“ и есть самое мучительное, его мало кто выдерживает ровно, все системы организма и сознания паникуют, ища пристанища…

в этом яростном верчении, вероятно, и происходит изживание больной связи, и совершается новый формат тебя, пригодный для следующей стадии твоей жизни…

найти бы где мое нигде, чтобы изжить Сережу из себя…
кто бы дал мне приют на это время „нигде“…

Маша вот сейчас рассказывала, как Егор однажды заметил: „Знаешь, что мне больше всего дорого в отношениях с тобой? Обмен теплом здесь и сейчас“. Наверное, он говорил о слиянии: ведь обмен – это взаимоперетекание.
то есть они друг другу идеально подходят в связке „донор-реципиент“

эта связка идеальна для создания брака, НО не может отменить уже существующий брак.

Маша пошла на конфронтацию, потому что была надежда все устроить в соответствии с привычными формами жизни в любви.
не вышло.
надо успокоиться и устраиваться по-другому.

но ведь так не хочется… так хочется поступить по свободной воле,
но нет ее, этой воли, когда ты уже замужем…
и помочь нечем, разве что подставлять уши…

думаю, все будет хорошо.

Маша, видимо, подсознательно мужа хотела видеть действующим именно так. Иначе нашла бы способ устроить „тихий“ развод и просто поставить перед фактом.

в такие вот моменты, после неудавшихся рывков прочь, становится остро-ясно: все-таки все резервы на стороне уже имеющихся систем – мы все играем и работаем на них, в них достанет силы притянуть, вернуть…

и в этом – залог стабильности мира, постоянно пополняемый залог… вот и Сережа…

А я? Есть я хоть в какой-нибудь системе?»

Среди основных мистических путей, описанных со всем пафосом, – Пути Воина, Мага, Монаха и т. д., – почему-то отсутствует не менее героический способ существования, Путь Девочки.

Как прочие герои служат Духу, Свету или Кровяным Колбаскам, так Девочка истово служит Любви и пророкам её – котикам.

Открывается эта долгая дорога всегда одинаково, первой влюблённостью. В отличие от прочих подвижников, которые постепенно идут к совершенству, девочка сразу начинает свой путь с пикового переживания. Потому что первая любовь похожа на земное воплощение Божественной Любви, она возникает задолго до появления объекта и формирует его из самой мысли, что надо бы кого-то полюбить. Кого? Как? Неизвестно, но надо, потому что без этого вроде как и не живёшь. Под этот мощный порыв подбирается какой-нибудь объект, и новенькое сердце отдаётся ему всецело. Понятное дело, получается плохо, сердце разбивается, пачкая всё вокруг, и девочка обретает базовую уверенность в том, что её любовь никому не нужна. И сама она никому не нужна, и её никогда никто не полюбит. Пока в этом ощущении тоже очень много «идеи» – она столько читала о любовных страданиях, что принимает их с избыточной готовностью. То есть ни счастья, ни горя по большому счёту ещё не было, но кажется, что уже да.

Итак, неполюбленная девочка начинает искать того, кто её примет. В этот период ласковый котик, лезущий на любые свободные колени, становится её тотемным животным. Проще всего, оказывается, получить тепло через секс. Ты человеку – нелепые телодвижения, а он за это с тобой побудет, поухаживает, приласкает и послезавтра опять придёт. Поэтому в партнёрах у неё или голодные мальчики, которые принимают условия, не особо вчитываясь в контракт, либо стареющие дяденьки, осознающие ситуацию в полной мере. Дяденька её лялит и тетёшкает, а она ему даёт милое тело и надежду, что он ещё ого-го. Где-то в процессе девочка может выйти замуж, родить, развестись, но внутри неё ничего не меняется: она знает, что за тепло приходится платить. Нужно просто ждать и терпеть, и когда-нибудь в её жизнь войдёт настоящая великая любовь, которая всё исправит, всему придаст смысл, наполнит и спасёт.

Постепенно девочка наращивает массу и уверенность, которые ошибочно принимает за силу духа. И однажды понимает, что созрела отдавать, – и со всей накопленной тяжестью влюбляется. Тот, на кого обрушилось это сокровище, уже ничего не должен, девочка не ищет больше таких глупостей, как взаимность, – «моей любви хватит нам на двоих, ты только прими и пойми, ля-ля-ля, нерастраченная нежность».

И почему этот подонок опять сбежал, она же ничего не требовала? Знаете ли, не вынес. Многие не справляются с чужой многолетней фрустрацией, истеричностью, несбывшимися надеждами и возложенной ответственностью. Поэтому девочка остаётся в горе и вынуждена наращивать мудрость. Она отвлекается от любви или переносит её на вовремя проклюнувшихся внуков, огород, общественную работу и котиков. Она думает, что у неё есть опыт страсти, а на самом деле только опыт зависимости.

Возникают вопросы, дура ли девочка и как не быть дурой? Первый риторический, а на второй есть ответ. Нужно как можно раньше отвязать половую любовь от смысла жизни. Человек живёт не только тогда, когда от страсти сыплются искры из глаз. И его ценность не определяется тем, сколько людей его захотели. Цели, поставленные за пределами гендера, гораздо важней и дороже.

Но разве девочка не герой и жила зря? Пусть она была счастлива только изредка и «неправильно» – но кто смеет судить чужое счастье. Пусть нечасто и без особой связи с реальностью, но внутри у неё было солнце. Когда расцветала её смешная несовершенная любовь – новенькая или изрядно потрёпанная, когда она просыпалась на каком-то плече и улыбалась кому-то недостойному – тогда она была воином любви, бойцом на бессмысленной войне, светом и котиком. Неважно, сколько глупостей она натворила, важно, что иногда в ней светилась бессмертная любовь, жестоким своим сиянием приравнивающая каждую глупую девочку к герою. Она, как маленькое зеркальце из пудреницы, поймала и отразила небесный луч – этого, может быть, очень мало для счастья, но достаточно, чтобы оправдать целую жизнь.