Всю эту зиму с ноября он каждую неделю приезжает за ней, забирает, отвозит в загородный отель с бассейном, там у него номер снят чуть ли не на постоянку. Укладывает ее на кровать на правый бок, достает пестрое очень теплое покрывало из шелка и альпаки, драпирует ее красиво чтоб — там покрывало наверное размером с парашют, такую тушу задрапировать. Ну вот, драпирует ее, распахивает окна, хотя зима, но ему надо чтобы холодно в комнате, и начинает ее кормить — реально кормить, как ребенка, кусочки в рот класть прямо пальцами.

- Фу.

- Ну. Всё что она любит привозит, и кормит, но чтобы с руки, и лежа, и в его покрывало это укутанная.

- Ну и потом, естественно...

- Нифига. Потом он ей дает раздельный, прикинь, купальник, чтобы переоделась, и ведет в бассейн. Сам в отельном халате садится в кресло и смотрит как она плавает. А она же бегемот такой, ууу, бассейн из берегов выходит наверное. Это, собственно и вся программа, никакого секса. Вечером гуляет ее по парку, потом он спать укладывается, и тут важное условие: надо чтобы она ему читала — он под это засыпает.

- А что за книжка?

- С собой привозит какую-то детскую, старую, сказки какие-то.

- Вот именно, сказки какие-то, она наплела, а ты веришь.

- Ты просто завидуешь!

- А ты нет?

- Черт знает. Страшно только, зачем ему это, вдруг он маньяк: откормит и зарежет. Надо ей сказать чтобы поосторожнее там.

- Как она вообще с ним познакомилась?

- Говорит, он оставил слишком большие чаевые. Она горничной подрабатывала летом, и вот как-то сидит, ждет, и ей звонит администратор номер такой-то только выехал, можно убирать, быстрей, быстрей, у нас заселение большое типа. Она заходит, а номер чистый, как будто в нем и не жил никто, хотя этот чувак там три ночи ночевал, но всегда вешал табличку "не беспокоить", и она его видела в лицо пару раз, но в номер так и не заглянула, не хочет человек чтобы у него убирались — его дело. А тут зашла, а там идеальный порядок, а на холодильнике с минибаром лежат деньги — для чаевых как-то очень много, она посмотрела — минибар не тронут, значит деньги не за это, а просто чаевые, но столько никогда не оставляют — почти двести там с чем- то евро бумажными и евромелочи горсть — словно кто-то выгреб из карманов всё чтобы не звенело.

- Повезло, чо.

- Угу. А она что-то заподозревала, на лифте в подземный паркинг быстро, спрашивает секьюрити где из номера такого-то припаркован — и бегом туда. А там как в кино, шланг на выхлопной и в оконную щель просунут, а мужик этот с закрытыми глазами. Она стала в окно ему стучать, кричать, потом сообразила шланг сдёрнуть и в скорую позвонить. Потом дошло дверь подергать, и двигатель выключить.

- Ух ты, какой экшн. Ну откачали его, как я понимаю, а она к нему в больницу ходила, и так всё заверте...

- Нет, она не ходила. Он где-то через полгода ее нашел, хотя она там уже не работала. Ну типа спасибо, и дело, говорит, есть к вам. Ну он небедный чувак, и психолог у него был такой замысловатый, и короче этот психолог ему посоветовал такую терапию: найти человека, который бы его фантазии согласился того, удовлетворять, в общем. Но чтобы это был чужой человек, но при этом проявлял живое участие. И чтобы по-возможности, человеку это было в удовольствие.

"Вы только что прослушали формулу счастливого брака", — подумала я в этом месте.

- Ишь чего захотел.

- Ну слушай, это смотря какие фантазии, у этого хоть и странные, но ничего ужасного — ну пока, по крайней мере, а это уже три месяца тянется. Короче он ей выложил всё сразу, карты на стол, как говорится. Что пусть не боится, никакого насилия, секса, ничего такого. Но интим нужен, будет, да, только душевный, а не сексуальный — чтобы ела у него с рук, купалась у него на глазах, ну и читала ему на ночь. Такая терапия. Типа психолог докопался что именно это его делает счастливым, а взять такое негде, но если он найдет — то всё будет ок, и жить захочется.

- Бред какой-то.

- Да ты просто завидуешь!

- Да я бы, может, лучше нее могла бы это всё, только никто что-то не предлагает.

- Ты на диете, ты бы ела неискренне!

- Я бы искренне! Только потом в ванную бы блевать бегала. Зато меня задрапировать легче — я худая, и в раздельном купальнике куда лучше смотрюсь.

- Да-да, понятно всё с тобой. Я вот думаю: может замутить такое агентство: терапия желаний? Для тех, кому терапия такая нужна? Ты была в "Республике кошек"? Там тоже типа терапия кошками. Ну вот можно набрать таких условных кошек — девушек, ну и мальчиков тоже, из актеров, например — и любой каприз за ваши деньги, кроме секса естественно — секс крышуют серьезные люди, в эту нишу не суемся категорически.

- Можно еще бабушек набрать подобрее, чтоб вязала и пирожки в духовке, угу. Идиотская затея. У людей редко бывает чтобы фантазии не связанные с сексом. У человека с определенного возраста всё про секс, а если не про секс — то у него проблемы с этим делом. То что на эту дуру нашелся девиант-импотент, ни о чем не говорит, бизнес из этого точно не сделать.

Я понимаю, что дальше будет не интересно, да и доковыривать метрополевский десерт "Анна Павлова" не хочется — кроме ягод там есть нечего: безе цементной крепости нарочно такое, чтобы не лезло — вот и весь секрет "балетного" лакомства.

Кофе в "Севере" безликий, но не противный, и вообще нужно было брать проверенный эклер с натуральными сливками и шоколадной полоской сверху, — думаю я.

И еще думаю, что идея с агентством терапии желаний невыполнима совсем по другой причине.
Словно слишком острый край расположен в слишком густом тумане, и нужно подвести к этому краю очень несчастных с одной стороны, и очень добрых с другой, и составить из них пары.
Чтобы заправлять таким агенством нужно быть как минимум Богом.

А у него и так полная занятость.

Женские голоса из-за книжных стелажей:
— Странно, что она тебя осуждает, у нее же было то же самое: любовь с женатым.

Ничто, как говорится, не предвещало. Я пила, растягивая на подольше, омерзительно дорогой капуччино в Доме Книги/Зингера — в стоимость кофе явно включили вид на Казанский собор. Планшет подсунул мне странный питерский анекдот, где пьяный мочится с Аничкового моста в Фонтанку, его отвлекают вопросом как пройти в Эрмитаж, на что он радушно бормочет "Да куда в Эрмитаж, это далеко, можно прям тут!",
Я пытаюсь определить природу смешного в этом сюжете, а тут эти голоса про любовницу женатого, которая это дело осуждает. Слушаю дальше — интересно же.

— У нее любовь с женатым? Как-то не представить даже. Откуда ты знаешь?
— Знаю. Я же давно ее знаю, с молодости.
— Она же вся такая правильная.
— Это ее так повело уже после. А тогда такая страсть была и драма, горе всем. Он ведь первую жену так и бросил и стал с твоей теткой жить, а жена истерила, конечно, травилась, но разве мужика этим вернешь, мужик брезглив к истерикам. Так и женился на твоей тетке, потому что трясся аж от чувств. Ну а потом как всегда, как у всех, конечно, унялось, но прожили они вместе лет двадцать уж. А теперь она тебя осуждает конечно. "Нехорошо влюбиться в женатого". Ну так кто ж выбирает такое по доброй воле-то. Так, а где тут у них современная проза, пойдем поищем.

Голоса ушли от вечной драмы к современной прозе, а я зависла на мысли: почему даже те, кто на себе узнал беспощадность страсти, осуждают тех, кого сейчас крючит от любовной лихорадки.

Возможно, они прошли все стадии: от жара до своей нынешней заморозки, и полюбили покой холода

Из чистого покоя холода трудно сочувствовать тем, кого то плавит, то ломает от любовных температур.

Кого сносило страстью, тот знает как это пугающе неподконтрольно: где-то там остается вся остальная жизнь, а ты в какой-то другой реальности, где тобой водит процесс сладостный и мощный, он тебя оглушает, вбирает, дезориентирует — у тебя кровь течет по-другому, сердце мутирует в панический шар.

Любовники — те, что не по своей воле и выбору ими стали, которых угнали в это чувственное рабство — они ведь не люди, они несчастные фигурки, которыми словно пытаются что-то сдвинуть в мире неведомые силы.

У таких любовников язык тела крепнет, набирает силу и звучит громко, и этим языком что-то транслируется в мир — радость? победа? мука? не знаю, словно какие-то мета_шифровки передаются, словно тела силятся выразить истину, но срываются на оргазм.

И все это в пространстве загазованной страстью реальности.

Я мимолетно знала женщину, которая понимала про такие мучения очень хорошо — возможно даже слишком хорошо понимала.
Как-то зимой, несколько лет назад, во время рабочей поездки в Швецию у нас была экскурсия в дом престарелых.
В этом заведении холеных восьмидесятилетних с плюсом я технично отбилась от своей группы, нашла уголок в кафетерии, и забилась туда с толстой кружкой кофе и шоколадным печеньем размером с блюдце, надеясь на передышку от сапиенсов.

Но за мой дальний столик села дама — тех же 80+ лет, что и все обитатели. Я приуныла — дама явно вознамерилась поговорить.
Я подумала, ну ок, все равно я по-шведски не говорю.
Но, оказалось, что элегантная эта старушка вполне говорила по-английски, и принялась что-то распрашивать про Россию, Петербург, а потом как-то легко соскользнула на свой дамский мемуар, как первый муж ей изменил в каком-то доисторическом году, и я уже было совсем заозиралась ну где же наша группа, хочу снова к ним, как вдруг она сказала "я очень ему сочувствовала, очень".
С этого момента я слушала, не сводя с нее глаз.

Да, она очень сочувствовала мужу, когда он влюбился в какую-то девушку на работе. Девушка моложе, и красивее — хорошая девушка, словом. А муж был очень порядочный человек, и очень мучился. А она, будучи его женой, все это видела и очень ему сочувствовала. И говорила "ну что ты так виноватишься, ты же всего лишь мужчина".

— И когда стало ясно, что его эта мука не отпускает, а девушка молодая и ей надо чтобы жениться, и своих детей, я сказала ему "ты женись на ней, всё равно все мучаемся, пусть хоть двое из нас троих будут счастливы", но у него не было денег чтобы дом купить, он был не очень успешный человек, хотя хороший, добрый.
Я помню то время очень хорошо — у меня было чувство что на меня заключили пари ангелы и демоны, и ждут что я сделаю. А мне было очень, очень плохо, но делалось немного легче, когда я думала как мужу трудно — он совсем как больной был.
Помню, я тогда поняла, что мне тяжело нести через всё вот это себя, потому что я тяжелая и значительная в своем горе — а когда перестаю нести себя, и немножко несу не такого значительного его, то волшебным образом становится легче.
И я сказала что мы продадим дом. Чтобы купить нам обоим где жить. Он не хотел, это был мой дом, от бабушки. Но я настояла. Ангелы, поставившие на меня, наверное много выиграли в том пари. Я стала жить в маленькой квартирке, одна, а он с ней, и у них родился ребенок, и потом еще. А я тогда для того, чтобы отгородиться, немного пожила с арабским мальчиком — очень нежный, хороший мальчик, но я его сама выставила через год, потому что всё понятно же. А потом ...

В этот момент ей позвонили, и она отошла с телефоном к окну, а я гнала от себя мысль "надо же, такое благородство, а все равно в итоге оказалась в доме престарелых под закат жизни"

Тут ко мне подошла наша гид, извиняясь что они меня потеряли.

— Ничего, я интересно пообщалась со здешней обитательницей, — сказала я, кивнув на старушку у окна.

— О, это не здешняя обитательница, это жена хозяина — очень богатого и успешного человека, они обычно зиму проводят в Ницце, но иногда приезжают по делам в Стокгольм, и всегда навещают нас тут.

Так вот что она не успела дорассказать, — подумала я, — вот что бывает когда ангелы на тебя ставят и выигрывают.