Я разлюбил тебя... Банальная развязка. 
Банальная, как жизнь, банальная, как смерть. 
Я оборву струну жестокого романса, 
гитару пополам — к чему ломать комедь! 

Лишь не понять щенку — лохматому уродцу, 
чего ты так мудришь, чего я так мудрю. 
Его впущу к себе — он в дверь твою скребется, 
а впустишь ты его — скребется в дверь мою. 

Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь... 
Сентиментальный пес, ты попросту юнец. 
Но не позволю я себе сентиментальность. 
Как пытку продолжать — затягивать конец. 

Сентиментальным быть не слабость — преступленье, 
когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь 
и пробуешь, кряхтя, поставить представленье 
с названием тупым «Спасенная любовь». 

Спасать любовь пора уже в самом начале 
от пылких «никогда!», от детских «навсегда!». 
«Не надо обещать!» — нам поезда кричали, 
«Не надо обещать!» — мычали провода. 

Надломленность ветвей и неба задымленность 
предупреждали нас, зазнавшихся невежд, 
что полный оптимизм — есть неосведомленность, 
что без больших надежд — надежней для надежд. 

Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья, 
допрежь чем их надеть,— таков закон вериг. 
Не обещать небес, но дать хотя бы землю. 
До гроба не сулить, но дать хотя бы миг. 

Гуманней не твердить «люблю...», когда ты любишь. 
Как тяжело потом из этих самых уст 
услышать звук пустой, вранье, насмешку, грубость, 
и ложно полный мир предстанет ложно пуст. 

Не надо обещать... Любовь — неисполнимость. 
Зачем же под обман вести, как под венец? 
Виденье хорошо, пока не испарилось. 
Гуманней не любить, когда потом — конец. 

Скулит наш бедный пес до умопомраченья, 
то лапой в дверь мою, то в дверь твою скребя. 
За то, что разлюбил, я не прошу прощенья. 
Прости меня за то, что я любил тебя. 
(с) Евгений Евтушенко

Качался старый дом, в хорал слагая скрипы,
и нас, как отпевал, отскрипывал хорал.
Он чуял, дом-скрипун, что медленно и скрытно
в нем умирала ты и я в нем умирал.

"Постойте умирать!" — звучало в ржанье с луга,
в протяжном вое псов и сосенной волшбе,
но умирали мы навеки друг для друга,
а это все равно, что умирать вообще.

А как хотелось жить! По соснам дятел чокал,
и бегал еж ручной в усадебных грибах,
и ночь плыла, как пес, косматый, мокрый, черный,
кувшинкою речной держа звезду в зубах.

Дышала мгла в окно малиною сырою,
а за моей спиной — все видела спина! —
с платоновскою Фро, как с найденной сестрою,
измученная мной, любимая спала.

Я думал о тупом несовершенстве браков,
о подлости всех нас — предателей, врунов:
ведь я тебя любил, как сорок тысяч братьев,
и я тебя губил, как столько же врагов.

Да, стала ты другой. Твой злой прищур нещаден,
насмешки над людьми горьки и солоны.
Но кто же, как не мы, любимых превращает
в таких, каких любить уже не в силах мы?

Какая же цена ораторскому жару,
когда, расшвырян вдрызг по сценам и клише,
хотел я счастье дать всему земному шару,
а дать его не смог — одной живой душе?!

Да, умирали мы, но что-то мне мешало
уверовать в твое, в мое небытие.
Любовь еще была. Любовь еще была дышала
на зеркальце в руках у слабых уст ее.

Качался старый дом, скрипел среди крапивы
и выдержку свою нам предлагал взаймы.
В нем умирали мы, но были еще живы.
Еще любили мы, и, значит, были мы.

Когда-нибудь потом (не дай мне бог, не дай мне!),
когда я разлюблю, когда и впрямь умру,
то будет плоть моя, ехидничая втайне,
"Ты жив!" мне по ночам нашептывать в жару.

Но в суете страстей, печально поздний умник,
внезапно я пойму, что голос плоти лжив,
и так себе скажу: "Я разлюбил. Я умер.
Когда-то я любил. Когда-то я был жив."

главная ее проблема-навязчивость. Ну и липкость. Это не про меня. Я очень четко соблюдаю границы окружающих. Я никогда никому не пишу и не звоню. Только отвечаю. "второй после бога"-это всего лишь словосочетание красивое. Она в одной смске написала-я сейчас приду и разрушу все вокруг, камня на камне не оставлю......., а закончила словами-ты для меня-второй после бога". А влюбиться-это ж счастье Ну, хоть мне здесь и писали. что это глупости, но я остаюсь на своей позиции-я еще не встречала мужчин лучше, чем мой муж.

Влюбиться в женатого мужчину это не счастье. Сказать несчастье будет слишком сильно, но не счастье, да. Разве что в самом начале. Но любой сюжет, как ни крути, требует развития. А его нет.

мне, теоретику, кажется, что это как выпить бокал шампанского-весело, вкусно, в голове туман, пузырьки, жизнь играет новыми красками...А через минут 15-опять трезв. Можешь добавить, конечно, и потом блевать в туалете, а можешь сказать всем спасибо и покинуть этот праздник жизни. Твоя жизнь-твои правила