Ничего в этом хорошего не было.
Любая травля - это гадость.
И опять я повторюсь - это правило незыблемое, фундаментальное - если кто-то ведёт себя по-хамски или подло с другими, то рано или поздно он поступит так и с тобой.

А вот когда лично тобой перекусывают, вернее, тебя перекусывают, это совсем по другому чувствуется.

не вы

простите, с кто у нас здесь кобыла?

И да, таких перлов я больше нигде не встречала и не встречу.

нас уже двое. Мне не легче, вам тоже. Выходит мы точно не....

ткройте секрет, кто идет вровень ?

Они же в курсе, скажем, кто такие наркоманы или проститутки. Чем занимаются, и что это вообще такое. Интересно, откуда? Не читал, но осуждаю?

немного с другого ракурса - как это так, не читал, но осуждаешь?

Тогда еще любовниц петрушили, как тузик грелку

Здесь только один чел почти вровень.

Догадайся с трёх раз, как говорится.
Это очевидно, не вижу смысла озвучивать проблему.

Правильно, главное сделать вид, шо умная.

ранее писали про неких трех сливальщиков, теперь добавилась одна вровень

Дверь скрипнула, и инспектор поднял голову. Бесшумно ступая, вошла Брюн, чуть пошатываясь, остановилась у стола. Одной рукой она прижимала к груди початую бутылку, в другой был стакан. Она поставила все это на стол перед инспектором, а сама повалилась в кресло для посетителей.
— Ну, хорошо, — сказал инспектор. Он думал вслух. Он почти не замечал Брюн. — Пусть он пришелец. Пусть… Дальше-то что? Проходу же не будет… Поймал, в руках держал — и выпустил. Все отдал, нате, пользуйтесь, и — выпустил… Поверил краснобаю.
— Не верьте, — решительно сказала Брюн. — Нельзя.
— Просто он гипнотизер… Блестящий, невиданный мастер… Водит вокруг пальца, а мне два года до пенсии. — Инспектор застонал. — Какого черта я не уехал отсюда сразу же… Настойки эдельвейсовой ему захотелось, идиоту… — Он снова застонал и взялся за голову. — А если даже пришельцы? Мне-то какое дело? Какое мне до них дело?.. Не хочу я за них отвечать…
— Главное — не верьте, — снова сказала Брюн. — Никому нельзя верить. Я один раз поверила, всего один раз, и вот сижу в этой дыре — одна, и никому не нужна… В нашем прекрасном, замечательном, вонючем, гадском мире… Никому!
Она налила полстакана бренди, отхлебнула и передала стакан инспектору. Тот машинально допил остальное.
Тут дверь отворилась, и вошли Симоне с хозяином. Хозяин поставил перед инспектором кружку кофе, а Симоне, не обращая внимания на Брюн, взял у стены стул и уселся напротив инспектора.
— Луарвику совсем плохо, — сказал он. — Он задыхается. Мозес говорит, что больше часа ему не выдержать. Вы его загубите, Глебски, и это будет скотский поступок…
Держа "люгер" одной рукой, инспектор взял кружку другой, поднес ко рту и поставил обратно.
— Отстаньте от меня, — сказал он устало. — Все вы болтуны. Алек заботится о целости своего заведения, а вы, Симоне, просто интеллектуал на отдыхе.
— А вы-то, — сказал Симоне, — вы-то о чем заботитесь? Лишнюю бляху захотелось на мундир?
Брюн вдруг встала, неуверенным движением подхватила бутылку и вышла, бормоча: "Везде одно и то же… Скучища… Вранье".
Братья Стругацкие

Басти злая, смешно утверждать обратное.Здесь только один чел почти вровень

ранее писали про неких трех сливальщиков, теперь добавилась одна вровень

Интрига, однако.

Inkla, не вы

вровень

они меня переименовали, вижу СВОЁ имя-фамилию! Это как ваще?

"Везде одно и то же… Скучища… Вранье".

Кстати, если ты лично не вращаешься в среде наркоманов и проституток, то ни черта ты про них не знаешь. Только картинка со стороны. Вон Ангелина например прекрасно осведомлена о нравах сидельцев. Остальные знают только из книжек и фильмов про них.