Но развод… Знаете, когда он в острой фазе, это как война. Кто там раздумывает о международных конвенциях и всяческих резолюциях?.. Женщине, да и мужчине, окажись он в такой ситуации, как-то и в голову особенно не придет, что вторгаться в чужую жизнь, пусть она и твоего собственного супруга, некрасиво. Многие потом будут этого стесняться… Но сейчас не до этого. Может, что-то там и стесняется глубоко внутри, но руки – делают. Читаются письма, просматриваются телефоны, обманом достаются распечатки звонков, проводится обыск и так далее. Конечно, это неправильно, не слишком красиво и все такое. Но человек, находящийся в подобной ситуации, – не будем забывать об этом – чувствует, что умирает, что вот – вот погибнет. Фактически! Так можно ли осуждать его за это?.. Не думаю.

Я пишу об этом так подробно, потому что знаю, что для многих людей, переживавших нечто подобное, данный «факт биографии» является болезненным, неким никому более не известным «черным пятном» личного характера. Возможно, если я скажу, что в подобных обстоятельствах этим грешат почти все, это облегчит жизнь многим. Нет, я не ищу извинений, не придумываю оправданий, просто иногда в жизни все не так, как должно быть, и уж тем более не так, как хотелось бы. И ситуация развода – такой случай.

Женщина потеряла чувство опоры, почва буквально уходит у нее из-под ног, вся ее жизнь рушится, она оказывается в ситуации, когда у нее «нет будущего», «нет» – в том смысле, что она физически не способна его себе представить. Разумеется, ей сейчас более всего на свете нужна определенность – где, с кем, как долго, насколько серьезно? Ей нужны ответы на эти вопросы, она, с одной стороны, цепляется за ускользающую надежду, что это у него, мол, блажь, ерунда, временное мозговое помешательство. Но мужчины редко сообщают о своем желании расторгнуть брак в таких случаях… С другой стороны, она сама, возможно того не понимая, мечтает узнать, что там все настолько серьезно, что бороться больше не с кем и не за что, что все кончено. Она вряд ли отдает себе в этом отчет… Но знать, что конец, – это тоже выход, тоже спасение. Смерть – это не пустота даже, а абсолютная неопределенность. И ад – это не ужасный конец, а нескончаемый ужас. Поэтому когда знаешь, что все, то многое становится понятно – надо закрыть вопрос и как-то жить дальше. По крайней мере понятно, чего не надо делать – тянуть мужа обратно. Это уже хоть что-то…

Разумеется, ни той ни другой альтернативе подобная информация, полученная из «закрытых источников», определенности не добавит, а вот масла в огонь подольет. Равно как и встречи с общими друзьями, знакомыми, со знакомыми знакомых – короче говоря, со «свидетелями». Женщине важно получить определенность, и она готова пытать тех, кто может быть в курсе. Конечно, узнав, что «они знали», она обвинит их в предательстве, но в этом сейчас ее цель – понять, как дела обстоят на самом деле. Кому-то покажется это странным, но к «горячему сердцу» женщины, переживающей развод, прилагается еще и удивительно «холодный», здравый ум. Ничего странного, впрочем, в этом нет – она борется за выживание! И хотя эмоции хлещут через край, и хотя слезы льются в три ручья, и хотя зубы скрежещут так, что вот – вот треснут и поломаются, у нее есть холодное, в каком-то смысле даже жесткое рассуждение внутри головы. В женщине, на великое счастье, глубоко укоренен инстинкт сбережения жизни, и сейчас она хватается за свою жизнь – всеми силами, всеми фибрами своего существа.

И хуже всего, если никого нет рядом. И ужасно, если кто-то рядом есть. Ужас – если дети. Им нельзя показать. За ними нужно присматривать. Нужно быть сильной. Держаться. Но как?!

Хочется одиночества, дико, отчаянно хочется одиночества – забиться в угол, спрятаться. Как наедине с сильной болью – чтобы никто не трогал, не тормошил, не говорил, не тревожил. И тут же, прямо тут же, хочется, чтобы кто-то был рядом. Обязательно. Где-то совсем близко. На расстоянии вытянутой руки. Чтобы можно было протянуть ее и почувствовать – он здесь. Здесь.
Нужен кто-то большой, сильный и добрый. Кто-то настоящий. Тот, кто с лаской и заботой защитит от боли и ужаса… Бог. Помолиться?.. Но в ответ тишина. Абсолютная тишина...
...Да, узнав о том, что муж от нее уходит, женщина переживает что-то наподобие кратковременной смерти. Трудно передать это ощущение словами, но его суть именно такова – смерть.
...Итак, что же происходит с человеком, узнавшим о том, что его брак кончился? У него происходит системное нарушение динамического стереотипа. Ведь что такое брак, если не привычка? Причем огромная, объемная, многоплановая. Это прежде всего представление о себе и о своей жизни – «я замужем» (женат), «у меня есть муж (жена), семья, домашний очаг», «у меня налаженный быт и понятные перспективы». Теперь в одночасье все это превратилось в блеф.

Во вторую очередь это простейшие бытовые устои. Как организована жизнь у замужней женщины? У нее там все сплошные привычки, начиная от покупок в магазине, которые совершаются на всю семью, и готовки – также на всю семью – и заканчивая семейными торжествами. А теперь все вдруг по – другому. Прежние магазины стали другими, семейный обед превращается в «покормить детей», а в довершение всего – страшные одинокие «семейные праздники». Все – все. Пустая супружеская постель и отсутствие звонков: «Когда ты освобождаешься вечером?», «Ко скольки тебя ждать?»
И наконец, третье – что дальше?! Дальше – пустота. Абсолютная, непроглядная, парализующая, зияющая пустота. Ведь будущее, наш способ думать о завтра – это тоже привычка. Когда наша жизнь течет размеренно и спокойно, нам понятно, где мы окажемся завтра – что будет происходить, куда мы пойдем, что кому скажем, что будем делать.
...Мы не отдаем себе в этом отчета, но наше счастливое и спокойное существование, когда оно именно такое, обеспечено фактом наличия будущего. Разумеется, будущего еще нет, оно всегда в нашем воображении, всегда гипотетическое. Ему только предстоит быть, и каким оно будет на самом деле, никому не известно (лучше всего, наверное, это понимаешь именно в момент развода – собирались жить «долго и счастливо», а не получилось ни того ни другого). Но в нашем сознании будущее всегда наличествует, присутствует «по умолчанию». Да мы и с места бы не могли сдвинуться, если бы не «знали», что будет происходить дальше! В нашей голове всегда есть будущее. Всегда. Но только не сейчас.

Вот почему, узнав о разводе, женщина испытывает чувство, словно бы она умерла. Ведь ее будущее рушится, его больше нет. Огромный небоскреб складывается словно карточный домик. Слезы душат. Льются потоками. Она не находит себе места, не знает, куда себя деть. Ей хочется спрятаться, скрыться, исчезнуть. И в ту же секунду хочется куда-то бежать, мчаться – не разбирая ни пути, ни дороги, не зная, не видя, не имея ни малейшего представления о цели. Просто бежать.

Развод – это настоящая смерть, но не человека и даже не отношений, а «части мозга». Той его части, где хранятся привычки, так или иначе связанные с супругом, теперь уже бывшим… Нервные импульсы, отвечающие за наши действия, мысли, чувства, бегут по прежним, проторенным путям внутри электрической сети мозга и вдруг наталкиваются на непреодолимое препятствие – отсутствие системообразующего элемента. Возьмите деревяшку, вбейте в нее гвоздь, а по кругу – еще с десяток – другой маленьких гвоздиков. Теперь возьмите нитки и наматывайте их на эту конструкцию так, чтобы ваша нитка всякий раз делала виток вокруг центрального гвоздя. А после – выньте центральный гвоздь. Все нитки, до сих пор натянутые, вмиг обвиснут. Все!

И в каком-то смысле это действительно смерть. Смерть данной конструкции, такой конфигурации электрической системы мозга. Сам мозг, разумеется, не умер, просто «запись» на нем, как на размагнитившейся пленке, пришла в абсолютную негодность. Еще будет возможность его перезаписать – то есть начать новую, другую жизнь, которая, возможно, будет куда лучше прежней. Но сейчас женщина этого не видит. И ей страшно. Очень. Но надо понять: потеряна только запись, пленка осталась цела и на нее еще можно будет записать хорошую музыку. Очень хорошую.
Раньше в ее голове были – и «завтра», и «послезавтра», и «на следующей неделе», и «на будущий год», и даже «через пять лет». Но сейчас в ней нет даже «через пять минут». Женщина пытается подумать о том, о другом, о третьем, но, как в страшном сне, все двери оказываются закрыты. И этот ужасный механический электронный голос: «Нет доступа! Нет доступа! Отказано в доступе!» Тупик.