Это всё, что нужно знать о любви

— Да какое там мужу расскажет — не расскажет, не бойся. Но даже если — мы что мужа не переубедим? Ты же меня знаешь: "Мадам Розы нет дома, она опять ушла лжесвидетельствовать в полицию".
— ...
— Сидит на площадке и не уходит? Ну в дверь же не звонит?
— ...
— Совсем неподвижно? Замер? Да уснул пьяный небось, проспится, нассыт под дверь и уйдет, не переживай.

— ...
— Уйдет, говорю, это он спьяну собрался мужу рассказывать, а протрезвеет — не до того будет. Они трусы все, их под пытками не заставишь жене рассказать, а уж чтобы с живым мужем на конфронтацию сами — это вообще фантастика, не бойся. Правильно ты его бросила, он скоро уймется, поистерит и уймется. Будешь опять свободная, счастливая, без этой припадачной любви. Проверь замки и ложись спать, ничего не будет.
Сует телефон в сумку, сыпет коричневый сахар в кофе, размешивает, глядя в окно кондитерской "Буше".
На стекле наклейки со слоганами: "мы бушевнобольные", и в столбик:
stressed
desserts
десерт — это стресс наоборот, типа.

Любовный стресс — десерт жизни, думаю я рассеянно.
История первая, — думаю еще, предчувствуя другие, весна все-таки.

*
История вторая

— Сколько ей лет? Семнадцать? И это у нее первый секс? С одноклассником — это ужасно.
— Наутро после, он в школе с ней не здоровается, в глаза не смотрит, не подходит — ничего вообще. Она не понимает что происходит. Плачет. Ну то есть он по ней год убивался, за руку водил, трепетал, любовь, всё такое, дождался когда у него дома никого, ее позвал — они давно решили, что сделают это в первый раз друг с другом. Сделали. Она домой пришла такая... немного торжественная, я сразу просекла в чем дело. Ну она молодец, никаких завышенных ожиданий, первый раз — он и есть первый, самый никакой, просто чтобы начать не с чужим, а с нежным мальчиком. Там не до качества секса, там про доверие, а оно вон как вышло. Ну а на третий день его молчания и игнора, выясняется вдобавок, что он еще и паре приятелей рассказал, что у него с ней было, и они на нее теперь смотрят странно и ржут нервно.
— Идиоты малолетние, а.
— Она набралась храбрости, подозвала его, что за дела, почему ты меня игнорируешь, что я тебе сделала?А он: нннууу... я просто не знал как себя с тобой вести после этого, у меня же никогда такого не было, я не знаю как себя с девушкой ведут после такого, и ... вот. А зачем ты им рассказал? Он: посоветоваться хотел.
— Для него эта история — про него и его чувства, угу.
— А для нее — про нее, и поэтому больно.
В горе и в счастии человек одинаково сосредоточен на себе, — думаю я, — но через мясо познает границы другого. Какое трудное, беспощадное знание: другой любит тебя для себя, а не для тебя. Это всё, что нужно знать о любви.
В любви же как: вот тебя выделил тот, кто надо, и ты чувствуешь словно тебя поцеловал бог. И сразу наполняешься головокружительным газом: значит ты ему, богу, словно равен — раз он тебя выбрал и возвысил.
И думаешь: наконец-то теперь будет все как надо, кончится этот кошмар неидеального, чудовишный прессинг экзистенции. И всё самое лучшее сойдется в одном кадре, обрамляя тебя, ибо эта история про тебя — про кого же еще.

— Слушай, а я вспомнила, был у меня поклонник, домогался так утомительно неотвязно, что проще было дать, чем объяснять почему нет. И что ты думаешь? Наутро после, присылает мне имейл, что очень боялся, что почувствует отвращение после секса со мной, потому что с ним так обычно бывает: переспал с той, кого добивался — и всё, она ему неприятна, так вот, пишет — зацени! — он очень за меня переживал, что я тоже, как другие, ему опротивлю, но пусть я не беспокоюсь, я ему не противна, а напротив еще больше теперь желанна, а это значит, я его — Единственная.
— Меня щас стошнит.
— Ну. Этот идиот уверен был, что эта история про него и его сложные чувства. А то, что ему дали из жалости, чтобы отстал — ему и в голову не приходило.
*
История третья
— ... сливовый белый чай. У нее всегда какие-то чаи умопомрачительные и вообще гастрономический разврат. Ну мы такие бывалые гурманы, нам всем троим — за полтинник, мы знаем за жизнь, отлично проводим вечер втроем: подруга, ее муж и я. И тут к ней приходит на пять минут ученица — забежала по делу. Ученица — как бы тебе ее описать ... драгоценная стрекоза, прекрасная, глаз не отвести. Молодая женщина, чуть за тридцать. И вот она быстренько дело завершила, и к двери. А муж ей говорит "давай я тебя до метро подвезу, что ты будешь по темноте". Она смутилась, отнекивается, ну понятно. "Не боишься?" — говорю я подруге, когда они ушли. Она умная, раз уж я заметила, то она тем более. "Он болеет очень, — говорит, — а в ней столько жизни и красоты. К такому ресурсу витальности невозможно не тянуться в его положении. Мы больше тридцати лет в браке прожили, и это была хорошая жизнь. Лучшее, что я могу сейчас для него сделать — это не смущать, не смотреть, не считать это своим делом и не трактовать, как пошлый водевиль. Мне всего-то надо помнить, что эта история не про меня, а про него". Представляешь?
— По-моему, она просто не любит своего мужа.
— Меня бы так кто не любил.
— Мне кажется, она лукавит. Не может женщина такое чувствовать, глядя как ее муж увивается за молоденькой женщиной.
— Я думаю, она чувствует разное, но выбирает чувствовать что-то одно — и это не то, что обычно выбирают женщины в такой роли. Она вообще не от мира сего, конечно.

— Вот именно! Нормальная женщина так не скажет.
— Ну, значит, она — паранормальная.
Выхожу в апрельский город. Синий вечер, красные огоньки лаковых авто на Аничковом мосту, золотые солнца фонарей, лоснящий после дождя асфальт — городской загазованный шик, жадно поглощаемый туристами.
Одна такая паранормальная женщина как-то говорила мне: "знаешь, есть другое занятие в жизни, чем быть шаблонно счастливым. Вот есть всем внятное счастье быть в ладу с биологической программой — все эти сюжеты м и ж. Но это всего лишь частный случай гармонии с иным и большим. И в отношениях м и ж есть куда большее, чем быть друг голыми, даже больше, чем быть друг другу мужчиной и женщиной — там есть коридор быть друг другу людьми, использовать другого как привилегию состояться человечески".
Паранормальных женщин куда больше, чем принято думать. Просто они незаметны. Потому что позволяют близлежащим историям быть не про них, и не подсаживаются на этот самый ходовой корм.
Подозреваю, что у них есть пища, которой мы не знаем. Или уже другой метаболизм.